Фрау Вебер и ее пистолеты
Oct. 24th, 2011 10:19 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
bratgoblin2001 для меня был знаковым во многих отношениях.
В этом году мы с моей Светой поженились, и за десять лет не было ни секунды, чтобы пожалеть об этом. Медовый месяц в Одессе.
Этот год – первая работа (инструктор по самозащите) и первое кидалово с зарплатой. Первая собственноручно разработанная учебная программа «городское выживание для женщин» и первое посещение милицейского тира.
Первые неплохие деньги за работу переводчиком. И первые обломы с поиском работы.
Первые шаги в IT - профессии. Администратор интернет-центра. Кстати, вчера исполнилось 10 дет, как я с IREXом.
В 2001м про меня смело можно было говорить «он такой грамотный, его даже послать некуда — он везде был». Иньяз не гарантировал работу, но расширял кругозор.
Про такую ерунду, как окончание универа и вручение диплома (красный!!! Магистерский!!!!) даже и вспоминать не хочется.
Но вот между университетом и работой был короткий, двухнедельный промежуток,который я провел в Австрии. Это был семинар для австрийских библиотекарей в Клостернойбурге, городке в паре километров от Вены. По сути, для меня это был своеобразный мальчишник. Студенческая жизнь уже закончилась. Взрослая еще не началась. Университетские мудрости уже выветрились из головы, житейские еще не занеслись. В таком состоянии люди записываются в Иностранный легион или леворадикальные партии. Моя радикальная партия ждала меня дома, поэтому подпольная деятельность тоже не вариант. Один. Никаких обязанностей. Никаких забот.
И совсем мало денег. Крашеная сучка, проводница Львовской железной дороги, всучила мне, сонному, в Будапеште вместо моего билета в оба конца, какой-то левый. В Клобурге нам, конечно, выдали карманные деньги, примерно 300 долларов, но я не мог позволить себе привезти домой меньше денег, чем увез. Так что приходилось экономить. Слава Богу, потребностей у меня всегда было меньше чем денег. Каждое утро в гостиничном ресторанчике я устраивал небольшое шоу «Украинский подход к шведскому столу». За сорок минут я умудрялся слопать столько колбасы, сыра, булочек, хлеба, ветчины, хлопьев, мюсли, йогуртов, джемов, масла, крекеров, вареных яиц, что хозяйка начала подозревать меня в выносе продуктов из зала а потом подумывала предложить мне брать завтрак деньгами... На третий день молоко стали подавать не в кувшине, а в маленьких чайничках, чтобы я понял, что оно для добавления в кофе, а не выпивания литрами. В общем, рассказы про Вованов из Нижнего Тагила были заимствованы из воспоминаний хозяйки этой гостиницы. Именно после гостиницы «Hohenstrasse” я понял, что сытный завтрак может заменить все остальные приемы пищи. Даже следующий сытный завтрак . Есть потом не хотелось целый день. Учитывая дороговизну австрийских продуктов (напоминаю, дело происходило десять лет назад, сейчас в ценах мы Европу догнали и перегнали), это было правильно. За две недели в супермаркетах я купил только пару блоков классного и недорогого шоколада и литров 10 молока (в гостиннице ведь «wir haben Milch nur fuer Kaffee hier”). При всем при том, вернулся домой я не похудев ни на грамм...
Днем австрийских библиотекарей мучили классики великой австрийской литературы в изложении австрийских литературоведов. Никогда не забуду великолепную Ирму из Таллина, классическую эстонку, которая на одной из лекций тихо но отчетливо сказала «Если они будут говорить еще час, я выпрыгну из окна». Это был единственный раз, когда от нее можно было услышать русский язык. Лекции проходили за круглым столом в помещении бывшего монастыря, и сразу за окнами первого этажа начинался крутой обрыв. Так что можете себе представить, каково было мне, спортсмену-милитаристу. Хотя некоторые лекции были просто потрясающими.
Когда семинары заканчивались рано и оставалось свободное время, я ехал в Вену. Автобус минут за 15 довозил меня до автовокзала, который находился как раз там, где заканчивалась карта города, и я входил в Город. Метро в Вене стоило тогда баснословных для меня денег — полтора доллара, поэтому метро я пользовался два раза — в дни приезда и отъезда. От окраины Города я перемещался исключительно пешком. Для бешеного выпускника инъяза 20 километров (или сколько там я проходил за пять-шесть часов) — не крюк. Сначала я добирался пешком до Штефансдома, а иногда до Шведенплатц, там делал небольшую остановку, ел шоколад, пил молоко, и пер дальше. Усталость не чувствовалась совершенно.
Все туристические достопримечательности я рассмотрел еще в первые свои вылазки и даже не расчехлял фотоаппарат. Я вообще никогда не любил быть туристом. Турист — это ходячее приложение к кошельку. А из меня кошелек... ну, Вы поняли... В Вене я почувствовал почти классовую ненависть к всяким нагламуренным африканцам, к бестолковым новым русским, к абсолютно не владеющим немецким языком эмигрантам. Мой отец получал чуть больше двухсот долларов, вкалывая на трех работах (десять лет назад это было неплохо для Украины). А тут какой-то наглый расфуфыреный чернокожий студент лениво пожирал за столиком в кафе штрудель с кофе на сумму десяти долларов. В те летние деньки начала нового века «Красные бригады» могли вполне на меня рассчитывать.
Вена тоже не любила туристов. Она раздевала их и заламывала бешеные цены даже за минералку. Она заставляла их любить классическую музыку и немецкий язык. Она ограничивала их рацион буквой Ш — шницель, штрудель и особо гадкий Швехатер Бир. Город жил здесь, на окраинах спальных районов, а в центре он только работал, продавая себя задорого. Я не был туристом и Город принял меня как своего, показывая то, что должно видеть только своим. В своих полумарафонских прогулках я видел его изнутри. Многоэтажная Новая Вена была тоже прекрасна и хранила в себе сотни легенд и житейских историй. Уставшие офисные работники в мятых дорогих костюмах молча праздновали окончание рабочего дня в дешевых пивных недалеко от дома. Бизнес-леди вытаскивали из багажников Шкод объемные пакеты с едой и памперсами и тащили их в панельные многоквартирки. Пронырливые русскоязычные пенсионеры в новехоньких кроссовках обсуждали на весь квартал своих детей и политику Израиля. Непонятные бомжи волокли на тележках выброшенную мебель, телевизоры и аудиосистемы.
Как-то, по дороге «туда» я видел новехонький Порш Бокстер, припаркованный возле общаги, а когда я возвращался обратно, его вдрызг разбитого заканчивали грузить на эвакуатор. Возле другой общаги я видел как четверо накачанных парней успешно отбивались от целой толпы турков. Само собой, матерились они при этом на языке Пушкина. Уличные музыканты играли не попсу для вышибания монеток, а действительно классную гитарную музыку своего сочинения. Магазины комиссионной (а может и ворованной) электроники. Недорогие продуктовые магазины, в которых покупатели могут в тебя чем-нибудь бросить, если возьмешь последний акционный товар перед ними. Детские площадки — самые мультикультурные места Австрии. Контейнера, в которые можно было выбросить ненужную одежду для благотворительных организаций. Газеты, которые можно было просто брать из прозрачного мешка, опустив пару шиллингов в жестянку рядом. А можно было и не опускать. Хотя, люди читавшие газеты такого себе не позволяли.
Здесь я впервые увидел в деле австрийскую скорую помощь и полицию. Медики пытались прямо на асфальте оказать помощь какому-то полному старику. Двое делали массаж сердца и искусственное дыхание, третий готовил дефибриллятор. Полицейские кого-то вытаскивали из машины, причем один держал руку на рукоятке пистолета. А еще, проходя как то поздно вечером мимо огромного памятника советским воинам в одном из парков, я готов был поклясться, что видел возле него силуэт человека с автоматом, отдававшего честь. А возле Шведенплатц был журнальный развал, торговавший в числе прочих, и американской оружейной прессой. Ну, полистать-то можно было, а вот покупать...
В одну субботу я решил съездить к своим знакомым, семье, которая принимала меня несколько лет назад в городе Шпитталь. Поезд на Клагенфурт отходил с Южного вокзала через полтора часа. Оставшееся время я потратил на разведку этой части города, заглядывая по дороге в книжные лавки. Ну и само собой, пройти мимо вывески оружейного магазина «Waffen Weber” я не мог. За прилавком стояла приятная австрийка лет 60ти в дымчатых очках и домашнем халате, и это в то время, когда у нас в оружейке обязательно дежурил милиционер с автоматом и бронежилете. Наверное, в ту субботу у нее был день рождения или какой другой праздник, потому что каждому, кто заходил в магазин она дарила каталог своей фирмы (он, кстати, тоже стоил денег, долларов 5 вроде). Как то незаметно мы с ней разговорились. Я рассказал, что я украинский студент, а Украина — это почти Россия. Она рассказала, как в 45м году в ее доме жили русские офицеры, которые ее постоянно баловали и подкармливали. Я никогда не слышал, чтобы австрийцы так тепло говорили о наших солдатах. Ее отец в 60-х ездил в Сибирь охотиться. Остановившись у какого-то старика в избушке, он угостил внука шоколадными конфетами. Старик же, растрогавшись, подарил австрийцу настоящий старинный самовар. История, конечно, лубочная, больше похожая на рассказы Ле Карре о хороших русских. Но надо было видеть, с какой теплотой она все это говорила. Она же сказала замечательную фразу «Es ist besser einen Russen am arsch zu kussen, als einen Amerikaner am Gelitz». Переводить не буду, но никакой Ле Карре такого не выдумает. Жителей Вены она называла сущими разбойниками. «Я то сама приезжая, а вот мой первый муж был венец. Царствие ему небесное».
Дело свое фрау Вебер любит, хотя австрийцы покупают оружие в основном для развлекательной стрельбы или охоты. Меня удивили низкие цены на пистолеты Макарова (примерно 100 долларов), на что она ответила «Да кто в Австрии будет покупать себе русский пистолет». Как бы иллюстрируя ее слова в магазин зашел мужчина, как потом оказалось из эмигрантов и поинтересовался нет ли у фрау Вебер свежих Глоков, на что та ему ответила, что свежие Глоки очень быстро раскупают и подарила ему каталог. Когда я спросил, не боится ли она одна работать в магазине, набитом оружием, фрау Вебер сказала, что занимается практической стрельбой и знает джиу-джитсу. А потом она добавила «Кстати, я забыла поставить свой пистолет в кобуру», и, порывшись в витрине, достала какую-то маленькую кобурку. В нее она воткнула вытащеный из кармана халата дерринджер с длинными стволами. На прощание фрау Вебер подарила мне роскошную книгу про боевую стрельбу “Combat Digest” von Jan Boger, и неотличимый внешне от настоящего тайваньский спринг HK P7M13. От предложенных ей в ответ коробки конфет и книги Потапова про СМЕРШ она отказалась по причине диабета и незнания русского. Литровую бутылку водки «Флагман» я все-таки приберег для Шпиталя. Сфотографировав эту милую и душевную женщину на память я убежал на поезд. Взять в руки ружье для более эффектной фотографии фрау Вебер наотрез отказалась. Мол, не надо с оружием играться.
Во таких людей посылал Город мне навстречу за то, что я уважал его не за Mozartkugeln и шницель со штруделем... Каталог я совсем недавно подарил хорошим людям из училища милиции (нафиг мне десятилетний каталог, выученный наизусть). Книга Яна Богера до сих пор занимает почетное место у меня на полке. Пистолет я долгое время берег, сделав из него с десяток выстрелов, потом его украли из нашей квартиры на первом этаже, когда мы всей семьей уехали в Крым. Через два месяца милиция нашла несовершеннолетнего форточника и вернула игрушку, правда без пружины магазина. Кстати, из квартиры в тот раз ничего кроме пистолета и моего охотничьего ножа не вынесли. А фотографией фрау Вебер я делюсь с Вами. Да пошлет ей Бог здоровья и хороших покупателей.
В этом году мы с моей Светой поженились, и за десять лет не было ни секунды, чтобы пожалеть об этом. Медовый месяц в Одессе.
Этот год – первая работа (инструктор по самозащите) и первое кидалово с зарплатой. Первая собственноручно разработанная учебная программа «городское выживание для женщин» и первое посещение милицейского тира.
Первые неплохие деньги за работу переводчиком. И первые обломы с поиском работы.
Первые шаги в IT - профессии. Администратор интернет-центра. Кстати, вчера исполнилось 10 дет, как я с IREXом.
В 2001м про меня смело можно было говорить «он такой грамотный, его даже послать некуда — он везде был». Иньяз не гарантировал работу, но расширял кругозор.
Про такую ерунду, как окончание универа и вручение диплома (красный!!! Магистерский!!!!) даже и вспоминать не хочется.
Но вот между университетом и работой был короткий, двухнедельный промежуток,который я провел в Австрии. Это был семинар для австрийских библиотекарей в Клостернойбурге, городке в паре километров от Вены. По сути, для меня это был своеобразный мальчишник. Студенческая жизнь уже закончилась. Взрослая еще не началась. Университетские мудрости уже выветрились из головы, житейские еще не занеслись. В таком состоянии люди записываются в Иностранный легион или леворадикальные партии. Моя радикальная партия ждала меня дома, поэтому подпольная деятельность тоже не вариант. Один. Никаких обязанностей. Никаких забот.
И совсем мало денег. Крашеная сучка, проводница Львовской железной дороги, всучила мне, сонному, в Будапеште вместо моего билета в оба конца, какой-то левый. В Клобурге нам, конечно, выдали карманные деньги, примерно 300 долларов, но я не мог позволить себе привезти домой меньше денег, чем увез. Так что приходилось экономить. Слава Богу, потребностей у меня всегда было меньше чем денег. Каждое утро в гостиничном ресторанчике я устраивал небольшое шоу «Украинский подход к шведскому столу». За сорок минут я умудрялся слопать столько колбасы, сыра, булочек, хлеба, ветчины, хлопьев, мюсли, йогуртов, джемов, масла, крекеров, вареных яиц, что хозяйка начала подозревать меня в выносе продуктов из зала а потом подумывала предложить мне брать завтрак деньгами... На третий день молоко стали подавать не в кувшине, а в маленьких чайничках, чтобы я понял, что оно для добавления в кофе, а не выпивания литрами. В общем, рассказы про Вованов из Нижнего Тагила были заимствованы из воспоминаний хозяйки этой гостиницы. Именно после гостиницы «Hohenstrasse” я понял, что сытный завтрак может заменить все остальные приемы пищи. Даже следующий сытный завтрак . Есть потом не хотелось целый день. Учитывая дороговизну австрийских продуктов (напоминаю, дело происходило десять лет назад, сейчас в ценах мы Европу догнали и перегнали), это было правильно. За две недели в супермаркетах я купил только пару блоков классного и недорогого шоколада и литров 10 молока (в гостиннице ведь «wir haben Milch nur fuer Kaffee hier”). При всем при том, вернулся домой я не похудев ни на грамм...
Днем австрийских библиотекарей мучили классики великой австрийской литературы в изложении австрийских литературоведов. Никогда не забуду великолепную Ирму из Таллина, классическую эстонку, которая на одной из лекций тихо но отчетливо сказала «Если они будут говорить еще час, я выпрыгну из окна». Это был единственный раз, когда от нее можно было услышать русский язык. Лекции проходили за круглым столом в помещении бывшего монастыря, и сразу за окнами первого этажа начинался крутой обрыв. Так что можете себе представить, каково было мне, спортсмену-милитаристу. Хотя некоторые лекции были просто потрясающими.
Когда семинары заканчивались рано и оставалось свободное время, я ехал в Вену. Автобус минут за 15 довозил меня до автовокзала, который находился как раз там, где заканчивалась карта города, и я входил в Город. Метро в Вене стоило тогда баснословных для меня денег — полтора доллара, поэтому метро я пользовался два раза — в дни приезда и отъезда. От окраины Города я перемещался исключительно пешком. Для бешеного выпускника инъяза 20 километров (или сколько там я проходил за пять-шесть часов) — не крюк. Сначала я добирался пешком до Штефансдома, а иногда до Шведенплатц, там делал небольшую остановку, ел шоколад, пил молоко, и пер дальше. Усталость не чувствовалась совершенно.
Все туристические достопримечательности я рассмотрел еще в первые свои вылазки и даже не расчехлял фотоаппарат. Я вообще никогда не любил быть туристом. Турист — это ходячее приложение к кошельку. А из меня кошелек... ну, Вы поняли... В Вене я почувствовал почти классовую ненависть к всяким нагламуренным африканцам, к бестолковым новым русским, к абсолютно не владеющим немецким языком эмигрантам. Мой отец получал чуть больше двухсот долларов, вкалывая на трех работах (десять лет назад это было неплохо для Украины). А тут какой-то наглый расфуфыреный чернокожий студент лениво пожирал за столиком в кафе штрудель с кофе на сумму десяти долларов. В те летние деньки начала нового века «Красные бригады» могли вполне на меня рассчитывать.
Вена тоже не любила туристов. Она раздевала их и заламывала бешеные цены даже за минералку. Она заставляла их любить классическую музыку и немецкий язык. Она ограничивала их рацион буквой Ш — шницель, штрудель и особо гадкий Швехатер Бир. Город жил здесь, на окраинах спальных районов, а в центре он только работал, продавая себя задорого. Я не был туристом и Город принял меня как своего, показывая то, что должно видеть только своим. В своих полумарафонских прогулках я видел его изнутри. Многоэтажная Новая Вена была тоже прекрасна и хранила в себе сотни легенд и житейских историй. Уставшие офисные работники в мятых дорогих костюмах молча праздновали окончание рабочего дня в дешевых пивных недалеко от дома. Бизнес-леди вытаскивали из багажников Шкод объемные пакеты с едой и памперсами и тащили их в панельные многоквартирки. Пронырливые русскоязычные пенсионеры в новехоньких кроссовках обсуждали на весь квартал своих детей и политику Израиля. Непонятные бомжи волокли на тележках выброшенную мебель, телевизоры и аудиосистемы.
Как-то, по дороге «туда» я видел новехонький Порш Бокстер, припаркованный возле общаги, а когда я возвращался обратно, его вдрызг разбитого заканчивали грузить на эвакуатор. Возле другой общаги я видел как четверо накачанных парней успешно отбивались от целой толпы турков. Само собой, матерились они при этом на языке Пушкина. Уличные музыканты играли не попсу для вышибания монеток, а действительно классную гитарную музыку своего сочинения. Магазины комиссионной (а может и ворованной) электроники. Недорогие продуктовые магазины, в которых покупатели могут в тебя чем-нибудь бросить, если возьмешь последний акционный товар перед ними. Детские площадки — самые мультикультурные места Австрии. Контейнера, в которые можно было выбросить ненужную одежду для благотворительных организаций. Газеты, которые можно было просто брать из прозрачного мешка, опустив пару шиллингов в жестянку рядом. А можно было и не опускать. Хотя, люди читавшие газеты такого себе не позволяли.
Здесь я впервые увидел в деле австрийскую скорую помощь и полицию. Медики пытались прямо на асфальте оказать помощь какому-то полному старику. Двое делали массаж сердца и искусственное дыхание, третий готовил дефибриллятор. Полицейские кого-то вытаскивали из машины, причем один держал руку на рукоятке пистолета. А еще, проходя как то поздно вечером мимо огромного памятника советским воинам в одном из парков, я готов был поклясться, что видел возле него силуэт человека с автоматом, отдававшего честь. А возле Шведенплатц был журнальный развал, торговавший в числе прочих, и американской оружейной прессой. Ну, полистать-то можно было, а вот покупать...
В одну субботу я решил съездить к своим знакомым, семье, которая принимала меня несколько лет назад в городе Шпитталь. Поезд на Клагенфурт отходил с Южного вокзала через полтора часа. Оставшееся время я потратил на разведку этой части города, заглядывая по дороге в книжные лавки. Ну и само собой, пройти мимо вывески оружейного магазина «Waffen Weber” я не мог. За прилавком стояла приятная австрийка лет 60ти в дымчатых очках и домашнем халате, и это в то время, когда у нас в оружейке обязательно дежурил милиционер с автоматом и бронежилете. Наверное, в ту субботу у нее был день рождения или какой другой праздник, потому что каждому, кто заходил в магазин она дарила каталог своей фирмы (он, кстати, тоже стоил денег, долларов 5 вроде). Как то незаметно мы с ней разговорились. Я рассказал, что я украинский студент, а Украина — это почти Россия. Она рассказала, как в 45м году в ее доме жили русские офицеры, которые ее постоянно баловали и подкармливали. Я никогда не слышал, чтобы австрийцы так тепло говорили о наших солдатах. Ее отец в 60-х ездил в Сибирь охотиться. Остановившись у какого-то старика в избушке, он угостил внука шоколадными конфетами. Старик же, растрогавшись, подарил австрийцу настоящий старинный самовар. История, конечно, лубочная, больше похожая на рассказы Ле Карре о хороших русских. Но надо было видеть, с какой теплотой она все это говорила. Она же сказала замечательную фразу «Es ist besser einen Russen am arsch zu kussen, als einen Amerikaner am Gelitz». Переводить не буду, но никакой Ле Карре такого не выдумает. Жителей Вены она называла сущими разбойниками. «Я то сама приезжая, а вот мой первый муж был венец. Царствие ему небесное».
Дело свое фрау Вебер любит, хотя австрийцы покупают оружие в основном для развлекательной стрельбы или охоты. Меня удивили низкие цены на пистолеты Макарова (примерно 100 долларов), на что она ответила «Да кто в Австрии будет покупать себе русский пистолет». Как бы иллюстрируя ее слова в магазин зашел мужчина, как потом оказалось из эмигрантов и поинтересовался нет ли у фрау Вебер свежих Глоков, на что та ему ответила, что свежие Глоки очень быстро раскупают и подарила ему каталог. Когда я спросил, не боится ли она одна работать в магазине, набитом оружием, фрау Вебер сказала, что занимается практической стрельбой и знает джиу-джитсу. А потом она добавила «Кстати, я забыла поставить свой пистолет в кобуру», и, порывшись в витрине, достала какую-то маленькую кобурку. В нее она воткнула вытащеный из кармана халата дерринджер с длинными стволами. На прощание фрау Вебер подарила мне роскошную книгу про боевую стрельбу “Combat Digest” von Jan Boger, и неотличимый внешне от настоящего тайваньский спринг HK P7M13. От предложенных ей в ответ коробки конфет и книги Потапова про СМЕРШ она отказалась по причине диабета и незнания русского. Литровую бутылку водки «Флагман» я все-таки приберег для Шпиталя. Сфотографировав эту милую и душевную женщину на память я убежал на поезд. Взять в руки ружье для более эффектной фотографии фрау Вебер наотрез отказалась. Мол, не надо с оружием играться.
Во таких людей посылал Город мне навстречу за то, что я уважал его не за Mozartkugeln и шницель со штруделем... Каталог я совсем недавно подарил хорошим людям из училища милиции (нафиг мне десятилетний каталог, выученный наизусть). Книга Яна Богера до сих пор занимает почетное место у меня на полке. Пистолет я долгое время берег, сделав из него с десяток выстрелов, потом его украли из нашей квартиры на первом этаже, когда мы всей семьей уехали в Крым. Через два месяца милиция нашла несовершеннолетнего форточника и вернула игрушку, правда без пружины магазина. Кстати, из квартиры в тот раз ничего кроме пистолета и моего охотничьего ножа не вынесли. А фотографией фрау Вебер я делюсь с Вами. Да пошлет ей Бог здоровья и хороших покупателей.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2011-10-24 08:39 am (UTC)no subject
Date: 2011-10-24 08:21 pm (UTC)1040 Wien
Это в пяти минутах от Зюдбанхоффа (Южного вокзала) он находится на Wiedner Gürtel 1.
no subject
Date: 2011-10-24 08:59 am (UTC)no subject
Date: 2011-10-24 08:25 pm (UTC)no subject
Date: 2011-10-24 10:52 am (UTC)no subject
Date: 2011-10-24 08:43 pm (UTC)no subject
Date: 2011-10-24 06:25 pm (UTC)no subject
Date: 2011-10-24 08:23 pm (UTC)no subject
Date: 2011-10-24 08:43 pm (UTC)no subject
Date: 2011-10-24 09:01 pm (UTC)no subject
Date: 2011-10-25 05:28 am (UTC)